Дело было в конце девяностых. Лето, за окном поливает, мы с родителями в кухне, ужинаем. Вдруг громко и неожиданно зазвенел телефон. Мы переглянулись - было в том звоне что-то недоброе. Ответил отец. Пока говорил, делался всё мрачнее. Положил трубку, долго молчал, а потом еле выдавил: "Дедушка умер".
Новость была как снег на голову. Дед крепкий был - будь здоров. Всю войну немцев бил, на рейхстаге оставил подпись. Даже в последний свой год в проруби плавал, брёвна таскал такие, что мы с отцом вдвоём не подымем. В общем, здоровье было - любой спортсмен подросток позавидует. Но что случилось, то случилось.
Следующим же днём собрались в деревню. До неё едва не пятьсот вёрст - ехать далеко и долго. Пока добирались, то вспоминали деда, то просто молчали. По приезде сразу окунулись в череду невесёлых мероприятий и ритуалов. Описывать ни к чему - все и так знают, как они проходят.
Попрощавшись с дедом, собрались за столом с кутьёй, водкой и горячим. Сидим, вспоминаем, как дед меня плавать учил, на велике ездить. Как отцу, ещё маленькому, затрещину дал за то, что тот в столовой булки тырил. Как вдруг брат отца, дядя Витя, завёл совсем другой разговор. Присел рядом и давай доставать: "А где документы на дом? Совсем не помнишь? Ну вспомни, где документы лежат, скоро же продавать надо".
И как пластинку его заело. Час донимает, два, тут мой папа не выдержал: "Замолчи ты уже! Отец наш ещё не остыл, а тебе лишь бы дом делить" - гаркнул громко, при всех. Все уставились на дядю Витю. Видимо, спасаясь от стыда, он решил выйти покурить.
Родня немного пошепталась про его жадность, но вскоре о конфузе забыли и стали вновь вспоминать любимого дедушку. Как вдруг дверь с грохотом распахнулась, а в ней стоял дядя Витя - бледный, как мел. С глазами по пять рублей.
Выпив залпом стакан белой и крепкой, дядя Витя рассказал следующее. Вышел он из дому, а на крыльце, в брюках и распахнутой рубахе, стоит дед. Стоит, хмурится и смолит папироску. Посмотрел на дядю с прищуром, затянулся, махнул рукой, мол "за мной иди", и пошёл по лестнице на чердак.
У дяди сердце в пятки ушло, но ослушаться не посмел. Поднялся за ним на чердак, а дед стоит в углу и пальцем в коробки тычет. Дядя протёр глаза, а деда уж нет, как не было. А в тех коробках на чердаке позже нашли документы на дом.
В итоге дядя наотрез отказался от наследства. Про него шептались, что долго не проживёт, раз деда видел. Что-ж, дяди не стало через десять лет, день в день с годовщиной деда. Сорок шесть лет ему тогда было. Есть ли тут какая связь - не берусь судить.
Надеюсь, рассказ интересный вышел. Извините, если что, за огрехи. На эмоциях написал - дед мне сегодня снился. Дождь пошёл.
Россия XVIII века глазами японцев: отпадающие носы, румяные женщины и «мутное саке»