Георг Эльзер. Человек, который чуть не убил Гитлера

Вскоре после 9 часов вечера 8 ноября 1939 года Мюнхенская пивная – «Бюргербройкеллер» – очищалась после одной из речей Гитлера. Ранее вечером около 3 000 верных нацистов заполнили зал, но теперь, когда Гитлер ушел, последние ветераны партии, «старые бойцы», собирали свои пожитки и прощались, оставив после себя только персонал пивной и горстку музыкантов.

Затем ровно в 9:20 вечера пивная была почти разрушена взрывом. Во мгновение ока главная комната наполнилась дымом и пылью, и взрывная волна прокатилась по зданию, разбивая окна и выбивая двери. Столы и стулья в центре зала были расколоты на спички; центральная колонна была раздроблена и как галерея, так и потолок обрушились в комнату. Помост и аналой, где ранее стоял Гитлер, были раздавлены.

Один травмированный очевидец вспоминал:


Погибший был одним из троих убитых сразу в результате страшного взрыва; еще более 60 человек получили ранения, пятеро – смертельные. Те, кто был не слишком тяжело ранен, выбрались из-под обломков, окровавленные и покрытые пылью, многие полагали, что стали жертвами воздушного налета. Однако один из них оказался более проницательным, заключив, что разрушение было вызвано бомбой, предназначенной для убийства их фюрера.

– Боже мой, – вздохнул он, – какой звериный мозг мог задумать такое злодеяние?

Этот «звериный мозг» принадлежал Георгу Эльзеру (Johann Georg Elser), 36-летнему плотнику из Швабии, что на юго-западе Германии. Невысокого роста, с непослушными темными волосами и слегка встревоженным выражением лица, Эльзер, выросший в сельской нищете, был учеником плотника и зарабатывал на жизнь работой на деревообработке.

Однако, в отличие от многих своих товарищей, Эльзер презирал Гитлера, обвиняя нацистов – а не строгие условия Версальского договора или евреев – в его стесненных обстоятельствах.

И все же вместо того, чтобы поддаться бессильной ярости, Эльзер решил действовать. Той осенью, когда во время чехословацкого кризиса надвигалась война, он решил, что убьет Гитлера. Никому не говоря, он начал строить планы, и после посещения Мюнхена в 1938 году, при наблюдении нацистских церемоний, связанных с годовщиной Пивного путча 1923 года, он увидел в этом прекрасную возможность осуществить задуманное.

Вооруженный определенной целью

Эльзер принялся за работу.

Сначала он устроился на оружейный завод в своем родном городе, где украл фитиль и немного пороха. Затем он нашел другую работу в соседнем карьере, где приобрел взрывчатку и детонатор. Не имея опыта в таких делах, он экспериментировал, испытывая прототипы бомб на полях вокруг своего дома.

Весной 1939 года он вернулся в Мюнхен, сделав детальные наброски зала «Бюргербройкеллера», где он планировал убить Гитлера. Он увидел идеальное место для своей бомбы: за кафедрой, где толстая каменная колонна поддерживала верхнюю галерею, идущую вдоль всего зала. Взрыв там, по его расчетам, не только убьет тех, кто находится в непосредственной близости, но и может обрушить тяжелый балкон наверху.

В течение восьми месяцев Эльзер никому не рассказывал правду о своей деятельности. Если его спрашивали, что он делает в своей мастерской, он отвечал просто: «изобретение». И когда заинтригованный коллега спросил, не является ли его изобретение будильником, который будет звонить и одновременно включать свет, он уклончиво ответил: «Да, что-то в этом роде».

В начале августа 1939 года Эльзер, наконец, переехал в Мюнхен, взяв с собой инструменты, бомбу, шесть часовых механизмов, детонаторы, проволоку, взрыватели и батарею.

Он приходил в «Бюргербройкеллер» каждый день около девяти вечера, чтобы поужинать. Позже он пробирался наверх, где прятался в кладовке, пока бар не закрывался. Затем он работал при свете факелов, чтобы выдолбить полость в колонне, где запланировал разместить свою бомбу: каждый звук приглушался, каждая пылинка кирпича собиралась. Он не мог позволить себе оставить никаких следов своего присутствия. В 7:30 утра, когда бармены возвращались, он ускользал через черный ход.

Днем Эльзер работал над своим таймером и детонатором. Он планировал быть в безопасности в Швейцарии к тому времени, когда его бомба взорвется, поэтому ему нужно было сделать таймер, который можно было бы установить на несколько дней вперед. Его решение состояло в том, чтобы изменить часовой механизм, добавив дополнительные шестеренки и рычаги, чтобы создать таймер, который мог работать максимум 144 часа, прежде чем активировать рычаг, прикрепленный к детонатору.

В ночь на 2 ноября, через два месяца после того, как он всерьез взялся за работу, он наконец установил свою бомбу в колонне. Три ночи спустя он добавил таймер. Он должен был взорваться в 9:20 вечера 8 ноября – прямо в середине речи Гитлера.

Узкий проход

Гитлер прибыл в Мюнхен в тот же день.

Поначалу он хотел отменить свою речь, учитывая напряженную работу, ожидавшую его в Берлине. Он решил присутствовать на церемонии, но настаивал, что должен вернуться в столицу в тот же вечер. Гитлер решил вернуться поездом, что потребовало сокращения традиционной программы мероприятий. Поэтому обращение к «старым бойцам» начиналось раньше обычного и заканчивалось в девять вечера.

Речь шла по обычному сценарию. Гитлер неистовствовал против вероломства англичан и несправедливости Версаля, доводя себя до театрального исступления и достигая кульминации в восхвалении нацистского движения за восстановление немецкой «чести». Он закончил, следуя хору «Зиг Хайльс», и покинул зал сразу после девяти вечера, чтобы сесть на поезд до Берлина. Через тринадцать минут взорвалась бомба.

Благополучно устроившись в поезде, Гитлер побледнел, услышав о взрыве, и пришел к выводу, что провидение пощадило его ради чего-то большего. Его шеф СС и полиции Генрих Гиммлер тем временем уже планировал облавы на подозреваемых и модернизацию гитлеровской службы безопасности.

Эльзер, конечно, был далеко.

Он надеялся оказаться в Швейцарии к моменту взрыва бомбы, но не рассчитывал на оперативность немецких пограничников, которые задержали его у самой границы. Когда при обыске в его карманах были обнаружены провода от предохранителей и открытка «Бюргербройкеллера», его передали в гестапо для допроса.

Следующие пять с половиной лет он провел в изоляции от других заключенных в двух концлагерях, а затем был казнен в апреле 1945 года в Дахау.