Он не дал ее пристрелить и накормил… Она сумела отблагодарить не только его!

Он не дал ее пристрелить и накормил... Она сумела отблагодарить не только его!

Шел четвертый год войны.

В разгар лета 1944 года на Львовско-Сандомирском плацдарме шли упорнейшие бои. Немцы оказывали ожесточенное сопротивление, но наши войска упорно продвигались на запад.

Отступая, фашисты оставляли после себя огромное количество хитроумных ловушек. Пытаясь обмануть магнитный "нюх" миноискателей, вражеские минеры укладывали тол в деревянные ящики и глубоко зарывали их на самых стратегически важных участках дорог.

Но впереди наших войск шли саперы со специально обученными собаками, которые отлично чувствовали запах тола и на земле и под землей. После их прохода, дорога становилась безопасной для наших войск.

Однако на войне все учатся быстро. Фашисты, пронюхав о способностях собак, принялись зарывать "сюрпризы все глубже и глубже. Овчарки начали ошибаться...

...

В небе сверкали молнии. Удары грома заглушали отдаленные звуки канонады. Природа разыгралась не на шутку и грозила пролиться ливнем небывалой силы.

Отделение миннорозыскной службы под командованием сержанта Федора Клименко искало место укрытия от непогоды.

- Вон дом какой-то. Похоже пустой, - заметил ефрейтор Погодин.

Вместе со своей овчаркой Найдой, он отправился на разведку. Уже у самой двери, собака вдруг натянула поводок и оскалилась. Такое ее поведение ясно указывало на то, что в доме кто-то прячется.

Ефрейтор ударом ноги распахнул дверь и Найда бросилась в сени. Через секунду оттуда послышался дикий визг и на улицу пулей вылетел лохматый рыжий пес.

Территория оказалась свободной. И вовремя! Едва саперы с собаками добежали до укрытия, небо разверзлось и хлынул невиданный ливень...

Утром выяснилось, что дворняга никуда не ушла. Когда Погодин вышел на улицу, собака робко шагнула в его сторону, но остановилась на безопасном расстоянии. Смотрела настороженно, готовая при любом проявлении враждебности дать стрекача.

Ефрейтор с жалостью смотрел на ее сбитую грязную шерсть и втянутые от голода бока. Словно прочитав его мысли, дворняга сделала в его сторону еще два робких нерешительных шага.

Кляня себя за мягкость неуместную в суровой военной обстановке, Погодин вернулся в дом и полез в вещмешок.

- Ты чего? - поинтересовался Клименко.

- Да хочу вчерашнюю псину покормить, - зло усмехнулся ефрейтор

- Лучше пристрели,- посоветовал рядовой Онищенко. - Мало ли их теперь скитается?

- Правильно, - согласился командир - Что толку с этой дворняги?

...
Погодин не только не позволил убить Каштанку - кличка сама собой слетела с языка ефрейтора еще в первые минуты их знакомства, но ему удалось убедить командование взять найденыша на службу и поставить на довольствие.

К сожалению, с Найдой вожатому пришлось расстаться, передав ее проводнику, у которого незадолго до этих событий погиб пес, но такова уж служебная доля военных собак и с этим ничего не поделаешь.

Не смотря на свой неказистый вид и неизвестность происхождения, Каштанка оказалась на редкость сообразительной собакой.

Отлично помня о том, кто способствовал крутому повороту в ее судьбе, собачка ни на шаг не отходила от Погодина.

А вот Онищенко она боялась и не жаловала, словно каким-то седьмым чувством угадав, что именно он предлагал лишить ее жизни. Как бы то ни было, но рыжуха ни разу не приблизилась к рядовому, который в тот момент когда решалась ее участь настаивал на том, что дворнягу следует пристрелить.

Все то время, пока Погодин занимался с Каштанкой, обучая ее миннорозыскному делу, все тихонько посмеивались над ним. Однако через несколько недель им пришлось проглотить свои усмешки.

Старательная Каштанка начала творить чудеса.

Она безошибочно находила все взрывчатые вещества и на земле и под землей.

Когда же ей удалось обнаружить "сюрприз" спрятанный на глубину семьдесят сантиметров (до нее такого не удавалось сделать ни одной собаке саперного отделения), пришлось замолчать даже самым закоренелым скептикам.

...

И вот пришел тот день, когда Каштанка официально приступила к миннорозыскной службе.

Отделению поручалось проверить наличие взрывчатых веществ на участке дороги длиной в четыре километра.

Чтобы собаки не мешали друг другу, шли "ступеньками".

Поскольку Каштанка впервые участвовала в настоящем деле, их пустили замыкающими. Двигаться они должны были по обочине, вероятность минирования которой была минимальна.

Быстренько "проработав" свой маршрут, Каштанка принялась вести себя совершенно несерьезно.

Точно приглашая к игре она то и дело старалась утянуть Погодина на середину проезжей части.

"Опозорюсь я с ней",- невесело думал ефрейтор.

После проверки участка саперами и собаками, можно было давать "добро" на продвижение советских войск.

Однако командир отделения не спешил. Наблюдая за поведением Каштанки, он заметно нервничал и в конце-концов отдал приказ Погодину

- Пройдись ка ты еще раз по тем местам, где твоя псина морду к середине шоссе поворачивала.

Все бойцы с удивлением наблюдали за тем, как Каштанка мечется по дороге. Она то ложилась, отмечая тем самым, что место ей кажется подозрительным, то вскакивала и бежала дальше, то опять настороженно замирала, опускаясь на землю.

Под первой же ее меткой, на глубине большей полуметра, было обнаружено десять килограммов упакованного в деревянный ящик тола.

Начинка остальных "сюрпризов" была еще более щедрой.

...
С такого вот удачного дебюта, началась у Каштанки военная служба.

Впредь, Погодина с его беспородной псиной, всегда пускали на обследование после того, как его закончат остальные - очень породистые - собаки. Перед вожатым и Каштанкой ставилась самая ответственная задача - контрольная проверка всего участка.

Весть о необыкновенных способностях дворняжки разлетелась вокруг и дошла до генерала.

Как-то, проезжая мимо расположившихся на короткий отдых саперов, он приказал шоферу завернуть к палатке Клименко и, поздоровавшись, поинтересовался

- Говорят у вас тут объявился выдающийся сапер, который на три метра сквозь землю видит. Прям собака Баскервилей какая-то?

- Так точно, товарищ генерал, отрапортовал командир саперов, указав на лежащую неподалеку Каштанку.

- Вот эта?...- удивленно вскинул брови генерал. Он замолчал, стараясь подобрать не обидное для страшненькой собачонки слово, но так и не сумел его найти. - Вот эта дворняга?

...

Каштанка прошагала по дорогам войны от Сандомира до Берлина и не разу не ошиблась. Ее по-прежнему пускали позади всех остальных. Те бывало ошибались, а она - никогда!

Не один раз, прежде чем дать команду на движение военной техники, генерал интересовался

- А собаку Баскервилей пускали?

И только получив положительный ответ

- Так точно, товарищ генерал! Каштанка подтвердила - мин нет!

он облегченно вздыхал, будучи уверенным - ну если даже Каштанка подтвердила, значит можно быть спокойным - мин действительно нет!

...

За все время своей службы, идущая за всеми остальными собаками саперного отделения Каштанка, исправила ошибки своих породистых сородичей, обнаружив после них 262 мины.

262 взрыва не прогремели под гусеницами советских танков и самоходок. Но ведь спасены ею были не только столько-то едениц боевой техники (хотя и это важно), а и десятки жизней, управляющих этой техникой людей!

А ведь все мог испортить один единственный выстрел, который оборвал бы и без того короткую собачью жизнь.