Странный мужик проводил моих друзей … на тот свет. Давно это случилось, а помню так, словно это было вчера…
Был канун Рождества. За стеклами кружились белые хлопья, рисуя в памяти картинки из точно такого же, далекого предрождественского вечера 1947-го. Жил я с мамой на самом краю села, в двух шагах от дома начинался лес. Тем вечером мы с Олежкой и Павлушкой играли во дворе: снеговика лепили, снежками бросались. Разгоряченные, даже верхнюю одежку сбросили. В какой-то момент мама позвала меня в дом.
— Витенька, — сказала мать, вытаскивая из печи горшок с кашей. Поставила его на стол, — надо бы в лес сходить, веток еловых наломать. Поставим в горшке, украсим. Елочка будет. Праздник же!
Я кивнул и потянул носом воздух, уж больно вкусно пахло из горшочка.
— Ты иди, пока совсем не стемнело, мы без тебя ужинать не сядем. А завтра все вместе на могилку к Анютке сходим — положено в этот день так, чтобы всей семьей.
До лесу — два шага, даже не одевшись, я помчался выполнять мамино задание. Друзья увязались за мной, никому об этом не сказав. То и дело проваливаясь в сугробы, я подошел к огромной елке и осторожно потрогал мохнатую ветку-лапу. Сверху на голову тут же посыпался снег. И как же ее сломать?
— Тут они большие, старые, — со знанием дела сообщил Олег, — а вот если чуть дальше в лес зайти, там и молодые елки есть.
Я растерянно посмотрел по сторонам: нет, такие ветки мне не осилить. А идти вглубь леса без верхней одежки и вовсе не хотелось, да и мать не велела, ужинать ждут, каша остывает.
— Хорошо, пошли, только недолго.
Чтобы хоть немного согреться, стали играть в снежки. И чего мы сдуру пальтишки бросили?
— Пашка, Пашка, лови! — В сторону Павлика полетел крупный снежок, да так метко, что не успей парень увернуться, угодил бы прямо в голову.
— Вот я тебе сейчас! — Павлик наклонился и начал сгребать руками снег под ногами.
Играя и бросая друг в друга снежки, мы уходили все дальше в заросли, даже не заметив, как с неба посыпал густой снег, заметая наши следы.
— Так где твои хваленые молодые елки? — я чувствовал, что начинаю замерзать.
— Мы, наверное, не в ту сторону пошли, — развел руками Олег.
— Олежек, идем домой, мама заругает, да и есть уже сильно охота, — заныл Павлик.
В этот раз я готов был ныть вместе с ним — ноги в отцовских сапогах задубели, да и зуб на зуб не попадал. Домой, скорей домой! Но как выйти из леса обратно в деревню, никто из нас не знал.
— Отец когда-то рассказывал, что нужно идти все время в одну сторону — куда-то обязательно выйдешь, — вспомнил Олег.
И мы пошли. В ту сторону, где, как нам казалось, находилась наша деревенька. Время шло, а лес все не кончался. Нас окружали одинаково мрачные огромные ели, похожие глубокие сугробы — казалось, мы ходим по кругу.
— Олежек, у меня руки совсем замерзли. — Павлик как мог пытался растирать посиневшие пальцы. — Когда мы уже придем домой?
Не успел Олег ответить, как прямо у него за спиной послышался хруст снега.
— Заблудились? — на опушку вышел незнакомец в длинном черном пальто.
У нас в деревне таких пальто отродясь не носили.
— Н-н-немного, — заиндевевшие губы не хотели слушаться.
— А что вы так далеко от деревни делаете?
— Мы это, по еловые ветки пришли — я попятился.
— Одни? — незнакомец пристально нас разглядывал.
— Угу, сначала ветки искали, потом Олежек сказал, что дальше надо идти, мы пошли, а теперь не знаем, как дорогу обратно отыскать, — затараторил Павлик.
— Вам повезло, я как раз в деревню иду, заодно и вас провожу.
— Спасибо, а то мы уже так замерзли, — поблагодарил Олег, — да и от мамы влетит.
— Он мне не нравится, — шепнул я Олегу на ухо, едва незнакомец отвернулся.
— Откуда он тут взялся?
— Какая разница, — пробормотал друг. — Лишь бы до деревни довел!
Но мне не хотелось никуда идти с этим человеком, от него так и несло могильным холодом. Я попытался сказать об этом Олежке, но тот лишь отмахнулся.
Двинулись в путь, я незаметно свернул и побежал в другую сторону. Казалось, незнакомец гонится за мной, зовет по имени, кричит, что я останусь в лесу навсегда. Но я вышел. Не знаю, как и спустя сколько времени, но когда ноги совсем перестали слушаться, а губы едва шевелились, впереди показались огоньки деревни. Дома мне, конечно, влетело знатно. Мать даже пообещала не выпускать на улицу до самой весны. Но мне было все равно, я мог думать только о том, что же произошло с Олегом и Павликом.
… Братья так и не вернулись домой, ни в тот вечер, ни на следующий. Спустя несколько дней отправившиеся на поиски ребят нашли в лесу их замерзшие тела. Они сидели у дерева, обнявшись, как будто пытались хоть немного согреться. Странного мужчину у нас больше никто не встречал. Поговаривали, это сама смерть приходила за новыми жертвами.
Виктор
