Каждый работник ждет отпуск с нетерпением. Он предполагает, что это время сможет провести на собственных условиях. Это свобода от временных рамок и стрессовых задач. Кто-то предпочитает проводить свободное время в людных местах, кто-то — в одиночестве. Так или иначе, отпуск мы проводим так, как этого хотим мы сами, а не босс или клиенты.
Но реальна ли эта свобода или иллюзорна? Почему отпуск важен для нас так же, как и для работодателя? И кто навязал нам определенное отношение к отпуску? Объясняет профессор Университетского колледжа Дублина Брайан О’Коннор.
Обычно отпуск мы проводим совершенно не так, как остальное время, когда работаем, чтобы обеспечить себя и, возможно, других. В конце концов, только работая, мы можем чего-то добиться и обрести статус. Достоинством работы является то, что она обеспечивает безопасность и репутацию. В этом ключе отпуск может выглядеть как отклонение от полезной деятельности. Оправдать досуг мы можем тем, что это награда за потраченное на полезную работу время.
Отпуск не поощряет и не поддерживает стремление к свободе. Он поддерживает систему труда. Хотя отпуск и является правом многих работников, он имеет огромное значение и для работодателя. Исследования побуждают работодателей принимать культуру оплачиваемого отпуска, даже если это и в ущерб прибыли. Трудовые законы, вероятно, выглядели бы совершенно иначе, если бы работники возвращались с отдыха в бунтарском настроении. Кроме того, запланированное отсутствие на рабочем месте позволяет тому, кто временно берет на себя обязанности отдыхающего, приобретать новый опыт. Это дает компании создать пул работников с разнообразными навыками.
Разве не прекрасное совпадение, что чувство свободы у работника в отпуске совмещается с потребностями бизнеса? Унылый мир тяжелого и разрушительного труда требует, как сказал Герберт Маркузе в книге «Эрос и цивилизация», чтобы «досуг был пассивным расслаблением и воссозданием энергии для работы».
Мы можем ожидать, что в этих рассуждениях к нам на помощь придут философы, защищающие какую-то более правильную форму свободы как важной человеческой ценности. Древние греки, среди них и Аристотель, говорили о досуге как о возможности для созерцания, посвященного улучшению жизни.
Но вместо этого мы обнаруживаем, что философы современности часто критикуют излишества досуга, придерживаясь ценностей управленческого класса. Например, Джон Дьюи защищает «достойный досуг» как справедливую награду за труд. Однако отдых без труда — это неправильно. Таких взглядов придерживался социалист Уильям Моррис. Он был обеспокоен тем, что досуг может быть неправильно, эгоистично использован.
«Я, вероятно, должен использовать досуг для выполнения того, что теперь называется работой».
Это может быть добровольный вклад в нужды общества или оттачивание навыков в менее стрессовой атмосфере.
Философы разных течений разделяли скептицизм Морриса в том, что полное освобождение от работы станет фундаментальным благом. И все они придерживались мнения о том, что человек наиболее выдающийся, когда он полезен. Гегель сравнил трудолюбивых, хорошо обученных работников, которые живут «с потребностью и привычкой быть занятыми», «с теми из неуказанных других мест. Те, которые отстают от идеала, не работая и не делая ничего, за исключением самого минимума, необходимого для жизни. У них мало навыков, и это прискорбно».
Неудивительно, что такие мыслители поддерживали работу. В конце концов, не редкость, когда люди рады возвращению к работе после отпуска. Легче поддерживать структуру рабочего дня с его четкими целями и задачами, нежели самостоятельно распределять свободное время и искать, чем заняться, чтобы не скучать. Иногда и отпуск идет не по плану: погода подводит, друзья разочаровывают. Или, может быть, работа менее скучная, чем досуг.
Иммануил Кант говорил, что в нас борются противоположные чувства: мы стремимся к легкости, но нам быстро становится скучно, когда мы с легкостью добиваемся всего, чего хотим. Работники боятся потерять свои места не только из-за денег. Это страх скуки — когда человек вынужден против своей воли не делать ничего. Безработица ведет нас к социальной невидимости, потому что людей научили ценить собственную ценность в обществе.
Если это так, то время, проведенное на рабочем месте, может быть более приятным, чем свобода, которую нам дает отпуск. Проблема может заключаться в коллективной культуре, а не в человеческой природе. Мы проводим большую часть, учась работать. Нас учат выполнять задачи. И с ростом способностей задачи становятся сложнее. Дома нас учат помогать и содержать все в порядке. Не существует таких школ, где хвалят бездельников, и семей, где растят лентяев.
Хотя мы и ворчим постоянно на то, что у нас мало времени, которое принадлежит только нам, неосознанно мы воспринимаем отпуск как опыт, подтверждающий ценность труда.
Эта идея не только тревожит, но и намекает на приятные возможности. Может, пришло время задуматься о работе как о захватчике личного времени. И если принять эту точку зрения, то можно исправить наш образ мышления, где отпуск воспринимается как особое удовольствие.
Инновационные мыслители говорят о том, что сокращение часов работы не должно влиять на возможность себя обеспечить. Бертран Рассел заявлял, что механизация труда и глубокое понимание наших потребностей может привести людей к менее интенсивному труду. За этим последует рождение процветающей цивилизации, где досуг используется разумно.
Однако не надо принимать желаемое за действительное. Отказ от наивного взгляда на предполагаемую свободу отпуска — это лишь небольшой шаг к пониманию и, может, пересмотру всепроникающего влияния института труда.
Хакер показал, как много можно узнать о любом пользователе Сети всего одним кликом