Омич собрал из старого «Москвича» гоночный автомобиль

Геннадий Серебрянский приехал в Омск в 1992 году из Киргизии, где работал техником по самолётам и двигателям в Бишкекском аэропорту. В Омске Геннадий переквалифицировался в автомеханика. Всю свою жизнь он любит автомобили.

— Все пацаны тогда балдели от «троек», «шестерок», «восьмерок». А у меня в 1984 году был гнилой «ЗИМ» (ГАЗ-12 — советский большой седан, серийно производившийся на Горьковском автомобильном заводе (Завод имени Молотова) с 1949 по 1959. — Прим. ред.). Я отгородил у друга навесик плёнкой. Учился ремонтировать, красить, варить. 13 лет на нём ездил, — вспоминает мужчина.

Знакомство с автомобилем Геннадий начинает с шутливой истории:

— Наши после Великой Отечественной войны своровали чертежи Opel Kadett и начали выпускать «Москвич-400». Они двухдверные были, а Сталин любил сам все автомобили проверять. Он сел на пассажирское сиденье, за рулём водитель сидит. Сталин говорит конструктору: «Садытэс, пожалуйста!» А конструктору что делать? Сталину же не скажешь: «Выйдите и пустите меня». Пришлось делать еще двери. Они были очень узкими и неудобными. Я их убрал, оставил две и сделал шире, — с улыбкой рассказывает он.

Культура дрэг-рейсинга весьма обширна. Она зародилась в годы после Второй Мировой войны в США. Тогда вернувшиеся с фронта молодые люди получили в армии навыки автослесарей, а за счёт того, что деталей и машин доступно было много, парни экспериментировали и собирали гоночные автомобили из легковых машин с двигателями от военной техники. На своих монстрах они устраивали соревнования по дрэг-рейсингу — гонка на дистанцию в 402 метра. Изначально они проводились на улицах и соляных озёрах, но потом переместились на разбросанные по всей стране заброшенные военные аэропорты.

— Эти машины делятся на ретро — восстановленные до заводского состояния, вплоть до болтов, ретро-мод — старый кузов с современными деталями, хот-род — современные детали, мощные двигатели, стрит-род — городские машины и рэт-род — машины, выглядевшие ржавыми и потертыми, с проплешинами, с разными деталями, как с новыми, так и со старыми. Как будто машина делалась наспех — швы, следы грунтовки, ржавчина. И сделать это специально порой сложнее, чем поставить деталь, — рассказывает Геннадий.

У машины, сконструированной советскими инженерами по чертежам немецкого автомобиля, не было поворотников, габаритных огней. Поворот, например, показывали рукой, высунув её из окна. Дворники работали от двигателя, и чем сильнее работал двигатель, тем быстрее работали дворники. Не было предусмотрено печки. Геннадий всё это исправил, используя советские детали.

Омич рассказал, что свой автомобиль, который носит имя «Иной», собрал во дворе дома, который тоже построил сам. Двухэтажный кирпичный дом был построен за 20 лет, и Геннадий не переставал добавлять к нему что-то новое. Недавно он закончил камин в виде рыцарского шлема.



— Мастерской нет, все делается во дворе, в гараже. Из инструментов только руки. Сейчас со здоровьем хуже стало, больная спина, но я всё равно стараюсь всё делать сам. Так проще выходит и качественнее. Жена моё увлечение одобряет. Бывает, я сплю, проснусь ночью и пойду железку какую-нибудь приварю, — делится он.

— Двигатель по классике V8, 4,3 литра, восьмицилиндровый, от «шишиги» (ГАЗ-66). Все делается интуитивно, постоянно надо было что-то подгонять. Доступ к двигателю есть со всех сторон благодаря съемным панелям на капоте. Что хочешь делай, плюс летом охлаждение. Все нужно было придумывать, продумывать, размышлять. Что-то переделывал. Экспериментировал, — признаётся мужчина.

В месте, где у классического «Москвича» был багажник, теперь находятся бензобак и радиатор. Все сделано очень стильно, даже ручки, крепящие крышку отсека. При близком рассмотрении видно, что автомобиль покрашен кисточкой.



— Я специально так красил. Потом буду затирать местами, это же особенность рэт-рода — ржавчина, царапины, бывает, заденешь чем-нибудь краску при ремонте, и не страшно, — поясняет Геннадий.

— Я когда-то работал в авиации. Вещички на память остались, как говорится. Стартер, переключатель зажигания, самолётные лампочки. Козырёк видите над лобовым стеклом? Его не было, это я сам сделал. Люк от «Мерседеса», приборная панель вынесена на капот из кабины, все приборы работают и функциональны, — рассказывает конструктор о своём авто.

— Сказали, горловины бензобака нет. Как нет? Вот же она! А они не увидели. Сказали, нельзя в багажнике размещать бензобак — у меня не багажник, а технический отсек. Там нет места, там даже пола нет. Говорят, что глушитель торчит наружу, а машина-то измеряется по габаритам, за габариты он не выступает. Придрались даже к тем деталям, которые я ставил сам, например, брызговики — по техпаспорту изначально их не было. На некоторые детали даже не смотрели, а признали их негодными. Решили закопать, проще говоря. Законы не лояльны к изобретателям. Изобретение идёт в стол — украшение двора, гаража и улицы. А гаишники лояльно относятся. Пока ни один не остановил, — делится Геннадий.



Сумму, потраченную на сборку автомобиля, по словам конструктора, не оценить. Это не машина из салона, где у каждой детали есть цена. Всё в «Ином» изменено и многое по нескольку раз.



— Я поинтересовался в сети, какая адекватная цена за неё. Мне сказали — миллион. Я уже до 800 тысяч скинул, — говорит омич.

— В другом регионе вполне могли зарегистрировать после изменений. Это же все индивидуально, — поясняет создатель машины.

— Это такая стилистика. С такой подвеской машина сразу смотрится спортивной. От неё только плюсы, обзор лучше — с водительского кресла можно увидеть колёса. Единственное, надо привыкать, что передние колёса далеко впереди — ты вроде уже повернул, а машина еще едет, — смеётся он.

Различные мероприятия и съезды Геннадий не посещает — считает себя не медийным человеком. Он не сдаёт авто в аренду, не устраивает с ней фотосессии и свадьбы. О машине не знают даже многие соседи мужчины. Когда автомобиль ещё не был готов, он разрешил устроить с ним фотосессию, но, видимо, результатом остался не очень доволен. Автор снимков не угадал стилистику, устроив съёмки в стиле американских гангстеров 30-х годов.

Проходящие мимо местные ребята увидели автомобиль издалека и сразу же поспешили сфотографироваться. Они восторженно обсуждали детали и гадали о марке машины. Оба склонились к тому, что «тачка гангстерская», у мастера золотые руки, и поспешили высказать ему «респект», показывая большие пальцы. После небольшой фотосессии они отправились дальше по своим делам, а Геннадий предложил нам прокатиться. Мы с радостью согласились.

В машине много места, удобная посадка и широкий обзор через лобовое стекло. Сзади места меньше, но сидеть всё равно вполне комфортно. Передние колёса действительно видно. Панель в машине приковывает внимание своими деталями. Двигатель буквально рычит, и остаётся непонятным, как многие соседи мужчины не знают, что у него во дворе стоит «Иной». Когда мы выехали на трассу и Геннадий нажал на газ, то нас вжало в сиденья в лучших традициях фильма «Форсаж». Чувствуется, что в этом авто живёт дикий зверь, который очень радуется, когда его выпускают из клетки. Сидя в рэт-роде, ты уже будто участвуешь в каком-то приключении. Машина приковывает взгляды, автолюбители пропускают её, сигналят и машут рукой. Пешеходы оборачиваются вслед, кто-то пытается сделать фото. Для нас эта поездка была как аттракцион, Геннадий же считает, что так и должна выглядеть его машина. По нему видно, что он сам радуется, получая удовольствие от езды.



— Машина делалась для себя, и для меня это норма, — улыбается он.