Я когда мастерил в карьере, к нам периодически приезжали иностранцы. Черные, желтые, всякие в общем.
Обычно их встречали и сопровождали главный инженер или еще кто равного ранга. Но в этот раз то ли гл инж срулил куда-то, то ли день хреновый был, но встречать приехавшего представителя фирмы Коматсу выпало мне. Фирмач был на удивление не японец, а вполне даже американец.
По-русски не говорил, переводчика не взял. Как потом объяснил — он просто хотел посмотреть на работу экскаватора и снять с него некоторые показания.
Такой вот самостоятельный ковбой, блин, нарисовался в наших якутских прериях. Приехал сам за рулем на джипе, который я, естественно, в карьер не пустил.
В карьер, вообще, запрещено постороннему транспорту спускаться, а тем более этому дитю гамбургеров и кока-колы. Поскольку меня заранее предупредили о его приезде, куда везти америкоса я знал. Небольшая сложность заключалась в том, что я по-английски разговаривал примерно так же, как он по-русски.
…На борту карьера мы встретились, пожали друг другу руки.
Я немного покивал головой на его минутный диалог, ибо вежливый я. Вообще-то куй его знает, что он говорил, может секреты какие государственные выспрашивал, не знаю. Но закон гостеприимства, то да се… В общем, я с ним согласился, только не знаю в чем. Широким жестом он пригласил меня в свой джип, показывая знаками, что мы сейчас с комфортом спустимся в карьер до самого забоя. Ответными знаками я показал, что хрен он угадал, потому что это карьер, весна, с бортов валятся камни, да и вообще поедем на моей машине.
— Рашын джип! — широким жестом я указал на запыленный Уазик, сиречь «Козел».
То, что это действительно «Рашын», америкос понял с полувзгляда.
Немного выпучив глаза, он ткнул пальцем в «ЭТО» и что-то спросил.
Судя по интонации — он мне не доверял. Хотя на его месте я наверно поступил бы так же, поскольку Уазик имел вид ну совсем инвалидный. А кули ему иметь другой вид, когда лет ему было столько, что у них в Америкосии в таком возрасте люди уже о завещаниях задумываются.
— Не бздо, сэр! — подбодрил я его, — Рашын джип самое заиптсо для карьера!
Наверно, он меня понял, поскольку испуганно кивнул и полез на пассажирское сидение.
Ну, чо сказать. Машинка внутри была гораздо тоскливее, чем снаружи. Голый, зеленый металл в салоне явно не соответствовал евойному представлению о комфорте. Анатомически перекошенное сидение не позволяло развалиться как в кресле, а звук заведенного УАЗика вызвал резкую судорогу американского тела.
Ухватившись за переднюю ручку на торпеде, гость вперил испуганные очи вперед и застыл.
Поначалу все шло хорошо и судя по шевелению его губ, амиго нравилась поездка.
Но вот мы въехали в карьер. …На улице тепло… Мимо периодически с бортов свистят камешки, причем некоторые из них гулко бухают по израненному капоту… Под колесами далеко не американский хай-вей. И еще пыль. Не, не так. ПЫЛИЩА! Задорно вертя баранку и подпрыгивая на сидении, я периодически поглядывал на гостя. Гость тоже яростно скакал в кресле, бился об железные внутренности рашынжипа и пытался что-то сказать.
Периодически я разговаривал по рации, захлопывал открывающуюся на ходу дверь, причем и свою и его, отчего взгляд камрада становился несколько безумным и прощальным.
— Б-б-бэ-э-э. . — прыгающий американский френд явно что-то хотел мне сказать.
— Бэд дороги?! Есть немного. Но фигня, прорвемся! — явил я некоторые познания в английском и добавил газку.
— Б-б-б-у-э-а-а… — товарищ явно хотел донести до меня какую-то важную мысль.
Запас английских слов у меня вообще не велик, а на букву «б» их всего два.
— Батл? — с целью уточнения спросил я второе знакомое слово. Ну мало ли, мож пить хочет?
— Н-н-но-о-у-у… Н-н-н-о-о… Б-б-ат-т-тл… Б-б-у-у…
Мы приехали, я тормознул возле забоя. Мы, из-за пыли, еле идентифицируемые как гомосапиенсы, вылезли из машины.
— Но батл! Но! — амиго испуганно посмотрел на рашинжип.
И, сцуко, почти без акцента произнес:
— Б%%д! …
Оказывается, он тоже знал два русских слова.
