Последние новости о кораблестроительных программах будущего позволяют нам лучше прогнозировать состав и численность нашего подводного флота, чем мы могли это сделать в цикле «Военный флот России. Грустный взгляд в будущее».
Как мы уже говорили раньше, на сегодняшний день в составе флота находятся 26 нестратегических атомных подводных лодок, включая:
1. ПЛАРК — 9 ед., в том числе 1 ед. типа «Ясень» и 8 ед. типа «Антей» проекта 949А.
2. МАПЛ — 17 ед., в том числе 11 ед. типа «Щука-Б» проекта 971 различных модификаций, 2 ед. типа «Щука» проекта 671РТМ(К) (третья лодка этого типа, «Даниил Московский», находится в отстое, возможно – списана), 2 ед. типа «Кондор» проекта 945А и 2 ед. типа «Барракуда» проекта 945.
Кроме этого, ВМФ РФ располагает достаточно внушительным неатомным подводным флотом, состоящим из 22 ДЭПЛ, в том числе 15 ед. типа «Палтус» проекта 877, 6 ед. проекта 636.3 «Варшавянка», 1 ед. типа «Лада» проекта 677.
Таким образом, на сегодняшний день Российская Федерация располагает вторым по силе нестратегическим подводным флотом мира, в составе которого насчитывается 48 атомных и неатомных ПЛ. Это очень серьезная величина… если не принимать во внимание возраст наших лодок.
Из восьми ПЛАРК «Антей» проекта 949А к 2030 г в строю останется не больше четырех – при условии, что существующие программы модернизации будут выполнены в полном объеме, так как планируется модернизация только четырех кораблей из имеющихся восьми. Остальные четыре корабля к 2030 г будут иметь возраст 38-43 года и более чем вероятно, что их выведут из состава флота по мере возвращения в строй четырех модернизируемых кораблей. Из 17 МАПЛ к 2030 г. в строю останется хорошо если 6 – четыре лодки пройдут модернизацию (если, конечно, ее не вырезали из новой ГПВ) и получат обозначение 971М и еще две лодки, одна из которых проходит как минимум средний ремонт сейчас, и вторая, которая должна получить его в ближайшем будущем («Вепрь» и «Гепард» соответственно). Из 22 ДЭПЛ к 2030 г. останется 7 – 6 недавно построенных для Черноморского флота «Варшавянок» проекта 636.3 и одна (ограниченно боеспособная, если боеспособная вообще) лодка типа «Лада».
Конечно, будет и пополнение. Следует ожидать, что до 2030 г в строй войдут 6 ПЛАРК типа «Ясень» и «Ясень-М», две ДЭПЛ проекта 677 «Лада», которые закладываются и перезакладываются с 2005-2006 г., и 6 «Варшавянок» проекта 636.3 для Тихоокеанского флота. Таким образом, к 2030 г.:
1. Количество ПЛАРК увеличится с 9 до 11 ед.
2. Количество МАПЛ сократится с 17 до 6 ед.
3. Количество ДЭПЛ сократится с 22 до 15 ед.
А всего нестратегический подводный флот Российской Федерации сократится ровно в полтора раза – с 48 до 32 подводных кораблей.
А что у наших «заклятых друзей»? Оставим «за скобками» европейские флоты НАТО дабы не умножать сущностей сверх необходимого, и посмотрим на подводный флот США.
На сегодняшний день ВМС США насчитывают 64 нестратегических атомных подводных лодок (ДЭПЛ в составе ВМС США нет), в том числе:
1. ПЛАРК – 4 ед. типа «Огайо», переоборудованные для стрельбы КР «Томагавк»;
2. МАПЛ – 61 ед., включая 15 ед. типа «Вирджиния», 3 ед. типа «Сивулф», и 32 ед. типа «Лос-Анджелес».
При этом кораблестроительные программы Соединенных Штатов в части подводных лодок просты, как перпендикуляр – в настоящее время в постройке находится шесть АПЛ «Вирджиния», включая две лодки этого типа, заложенные в 2018 г. Американцы собираются и далее закладывать по две лодки в год, так что к 2030 г., даже при условии среднего срока строительства АПЛ 3 года (сегодня это скорее 2-3 года) вполне способны увеличить количество «Вирджиний» в своем флоте до 39 лодок. Собственно говоря, уже сегодня в дополнение к 6 строящимся лодкам заказаны (но пока не заложены) 7 АПЛ модификации Block IV и анонсировано строительство 10 АПЛ следующей модификации Block V. Разумеется, это не означает, что численность подводного флота США при введении в строй всех этих кораблей вырастет до 88 единиц. Вероятнее всего она останется на текущем уровне, потому что одновременно с вступлением в строй новейших «Вирджиний» из состава флота будут выводиться старые корабли типа «Огайо» и «Лос-Анджелес».
Таким образом, исходя из анонсированных сегодня кораблестроительных программ, включающих в себя также сведения о модернизации флота, в результате полуторакратного снижения численности, подводный флот ВМФ РФ будет соотноситься с американским как 1 к 2 (32 лодки против 64).
Двойное превосходство в силах вероятного противника, это само по себе плохо, но хуже то, что простое численное сопоставление не учитывает диспозицию наших лодок. Не менее восьми отечественных ДЭПЛ следует оставить в закрытых морских театрах, то есть на Балтийском и Черном морях, где они будут блокированы превосходящими силами европейских флотов НАТО, даже если удастся вывести несколько «Варшавянок» в Средиземное море, то и в этом случае американцам достаточно будет развернуть от силы 3-4 «Лос-Анджелеса» (скорее даже меньше) для противостояния им. С учетом вышесказанного, численное соотношение подводных сил Тихоокеанского и Северного флотов в сравнении с американскими будет составлять уже 2,5 к 1.
Но основная проблема нашего подводного флота заключается даже не в численности, а в качественном отставании от американского.
Американские ВМС к 2030 г собираются построить 24 АПЛ 4-го поколения, которые заменят в составе флота субмарины предыдущего, 3-го поколения: «Лос-Анджелесы» и, возможно, «Огайо». Сегодня у американцев из 64 АПЛ только 18 лодок 4-го поколения (3 «Сивулфа» и 15 «Вирджиний»), или чуть более 28%. Но к 2030 г. их станет уже 42 (3 «Сивулфа» и 39 «Вирджиний»), то есть доля атомарин 4-го поколения, при условии сохранения общей численности ПЛАРК и МАПЛ на текущем уровне, возрастет с 28% до 65%.
А что у нас? Увы, из 14 подводных лодок, которые, по сегодняшним данным, должны пополнить состав ВМФ РФ до 2030 г., только пять МАПЛ «Ясень-М» принадлежат к 4-ому поколению, потому что МАПЛ «Казань» (как, кстати, и «Северодвинск») — это, скорее, «поколение 3+», так как в них для удешевления постройки во многом использовались заделы и оборудование МАПЛ «Щука-Б» (и это даже если оставить в стороне ряд свидетельств, указывающих на то, что и «Ясень-М» не в полной мере отвечает требованиям 4-го поколения). Остальные – шесть дизельных «Варшавянок» и две «Лады», как ни печально, по своим возможностям относятся все же к предыдущему поколению. Таким образом, проблема даже не в том, что наших подводных лодок будет вдвое меньше, проблема в том, что из 32 наших АПЛ и ДЭПЛ современным лодками 3+- 4-го поколения будут только около 22%.
В абсолютных цифрах это выглядит так – в случае, не дай Бог, конечно, Армагеддона, 7 наших ПЛАРК условно 4-го поколения «Ясень» и 4-го поколения «Ясень-М» должны будут как-то противостоять 3 «Си Вулфам» и 39 «Вирджиниям». В соотношении один к шести. При том, что вообще говоря, для подводных ракетоносцев – носителей крылатых ракет основной задачей, все же, является уничтожение надводных группировок противника – да тех же АУГ, а не противолодочная борьба. Конечно, «Ясень» и «Ясень-М» способны драться с подводными лодками противника, но если задействовать их исключительно под эти задачи, то на 10 АУГ США у нас остается ровно 4 ПЛАРК – модернизированных «Антеев» проекта 949А.
Иными словами, к 2030 году США будут иметь возможность «нашпиговать» прилегающие к нашим территориальным водам моря на севере и Дальнем востоке десятками (!) наисовременнейших атомарин 4-го поколения, и ответить на это, нам, к сожалению, практически нечем. Как следует из вышесказанного, американский подводный флот к 2030 г будет превосходить наш кратно в численности, и еще больше – в качестве. Вне всякого сомнения, ситуацию кардинально могла бы улучшить единая государственная система освещения надводной и подводной обстановки (ЕГСОНПО), которую собирались создавать давным-давно, но увы, так и не создали, и явно не создадут и к 2030 г. А что еще? Те несколько корветов и фрегатов, которые войдут в строй до 2030 г, ничего в раскладах сил не изменят. Морская авиация? Если (повторим – если!) планы по модернизации противолодочных самолетов Ил-38 до Ил-38Н будут выполнены, то ВМФ РФ получит в свое распоряжение 28 очень хороших патрульных и противолодочных самолета, способных также «работать» как радиотехнические разведчики. Но их количество, возможно, достаточно для одного флота, но уж никак не для четырех!
Таким образом, если все оставить как есть, то к 2030 г мы утратим способность контролировать подводную обстановку даже в омывающих наши территориальные воды морях, что неприемлемо уже хотя бы с точки зрения обеспечения боевой устойчивости морской компоненты стратегических ядерных сил, ракетных подводных крейсеров стратегического назначения, несущих межконтинентальные баллистические ракеты (РПКСН). Это для нас очевидно неприемлемо, но… Но что мы делаем, чтобы исправить ситуацию?
Можно, конечно, развернуть строительство ПЛАРК типа «Ясень-М» или его усовершенствованного варианта, отвечая хотя бы одной ПЛАРК на две «Вирджинии» — в своих водах, при поддержке какой-никакой надводной и воздушной компоненты это, пожалуй, могло бы обеспечить безопасность районов развертывания РПКСН. Но этого не происходит – вместо того, чтобы анонсировать строительство хотя бы 15-20 атомарин (пусть даже до 2000… надцатого года), мы ограничиваем количество «Ясеней» семью единицами и приступаем к проектированию «не имеющей аналогов в мире» (уж кто бы сомневался!) МАПЛ «Хаски», причем изначально речь идет о том, что к их строительству мы приступим сразу же по сдаче 7 «Ясеней» и «Ясень-М».
О чем это говорит?
Одно из двух. Или МАПЛ «Ясень-М» сегодня уже не находится на острие технического прогресса (это было бы совсем неудивительно, учитывая, что изначальный проект «Ясеня» создавался еще в прошлом веке) и исчерпал возможности модернизации, отчего не может конкурировать с новейшими «Блоками» «Вирджиний». Разумеется, в таком случае дальнейшее его тиражирование нерационально. Или «Ясень-М» абсолютно современен и устраивает наших военных всем, за исключением цены изделия. Дело в том, что со времен, когда были озвучены основные условия и цена контракта на серию «Ясень-М» (из них следовало, что стоимость одного такого корабля составляет примерно 39-41 млрд. руб.), прошло уже очень много времени и кризис 2014 года. С учетом инфляции следует ожидать, что стоимость одного «Ясеня-М» в текущих ценах сегодня превышает 70-75 млрд. руб.
Как бы то ни было, решение о создании лодки нового, 5-го поколения было принято. Читатели ВО, неравнодушные к состоянию отечественного ВМФ, восприняли эту новость с осторожным оптимизмом – весть, безусловно, радостная, но кто его знает, что из этого получится в действительности? Благими намерениями нашего Правительства не то, что дорога – двенадцатиполосный автобан давно вымощен туда, где климат жаркий, а прислуга расторопная, но слегка рогатая…
Ну и вот недавние новости. Одна – хорошая, подводные лодки типа «Хаски» вошли в госпрограмму вооружений до 2027 г. Плохая новость заключается в том, что опытно-конструкторские работы, которые проводились по этой теме, Министерством обороны не приняты, прекращены и будут возобновлены только после 2020 г.
В чем причина столь неожиданного разворота? Ведь фактически работы оказались остановлены на стадии предэскизного проектирования, то есть на самой ранней стадии формирования облика будущего корабля. Откладывать разработку и строительство «Хаски» на «когда-нибудь потом» в сложившейся обстановке и не имея к тому чрезвычайно веских оснований не то, чтобы глупо – преступно. Так в чем же дело?
На ум приходит только одно. Рисовать на бумаге (или в соответствующей компьютерной программе) можно все, что угодно, бумага (жесткий диск) все стерпят. Но какой бы замечательный проект лодки ни был создан, это не сработает без своевременной готовности основных ее узлов и агрегатов. Поясним на примере – в нашей стране был создан проект фрегата 22350. На нем предусматривалось размещение новейшего ЗРК «Полимент-Редут». Конструкторы, проектирующие корабль, сделали все необходимое для его установки: предусмотрели место его размещения, органично вписав пусковые установки, радары, коммуникации ЗРК в архитектуру фрегата, зарезервировали веса под комплекс и т.д. и т.п. К ним, к конструкторам-корабелам, вопросов не было и нет – они создали проект достаточно грозного боевого корабля. Вот только этих кораблей флот так и не получил – прошло уже 12 лет с момента закладки головного фрегата «Адмирал флота Советского Союза Горшков», но из-за неготовности «Полимент-Редут» он до сих пор не может пройти государственные испытания.
Так вот, единственная уважительная причина, по которой могли остановить работы по «Хаски», связана именно с тем, что разработка каких-то ключевых технологий, которые должны были на ней использоваться, сорваны, при этом когда по ним будет результат – неизвестно.
Так, например, в комментариях одной статьи на ВО было высказано мнение, что наличие винта (а не водометного двигателя) на МАПЛ «Ясень» и «Ясень-М» есть следствие того, что мы пока не можем создать электродвигатели для АПЛ достаточной мощности, для того чтобы обеспечить им бесшумный 20-узловый ход. Соответственно, мы для таких скоростей вынуждены использовать турбину, но в этом случае водомет не будет иметь преимущества пред винтом. Автор настоящей статьи некомпетентен в данном вопросе, но допустим, что это факт. Предположим также, что разработка таких двигателей в РФ ведется полным ходом, и в 2016 г., когда начиналась проработки по «Хаски», рассчитывали, что новейшие подводные лодки получат водомет. И вот, допустим, что работы по электродвигателям застопорились и не дают приемлемого результата. Что делать конструкторам «Хаски»? Проектировать лодку с водометом, невзирая на то, что в итоге новейший корабль может остаться без движителя? Или изначально ставить в проект не лучшее конструкторское решение?
Другими словами – при большом желании придумать логичную причину приостановки создания «Хаски» все-таки можно. Но дальше-то что? Конечно, было сказано, что головная «Хаски» вступит в строй до конца 2027 г. Трудно сказать, на кого рассчитано подобное заявление – у нас серийные «Бореи-А» планируется строить по 6-7 лет, МАПЛ представляют собой куда более сложный технический объект и даже в самом распрекрасном и всевеликолепном случае головную лодку нового проекта будем строить лет 7. А это значит, чтобы ввести ее в состав флота в 2027 г., ее надо заложить в 2020 г. – мы же «в начале 20-х годов» собираемся возобновить работы по предэскизному проектированию! Это означает, что даже в самом лучшем случае, раньше 2023-2025 гг. закладку головной «Хаски» ждать не приходится, и в этом случае ее вступление в состав флота следует ожидать уже в начале 2030-х годов.
Но что делать флоту? «Ясеней» нет, потому что серия ограничена семью единицами, «Хаски» нет, потому что возникли проблемы с проектированием… А кому бороться с «Вирджиниями», случись что?
Ситуацию могли бы до некоторой степени выправить поставки неатомных ПЛ, но проблема в том, что кроме «Варшавянок» проекта 636.3, которые, как ни крути, уже далеко не ровня новейшим американским АПЛ, никаких ПЛ у нас нет, и, опять же, не предвидится. Проект «Лада» оказался неудачным, причем, как можно понять из СМИ, не по конструкции самой лодки, а потому что новейшие ее системы так и не вышли на заданные характеристики (привет «Полимент-Редут»!). Соответственно, можно предположить, что до тех пор, пока не будут решены вопросы с электродвигателями, литий-ионными аккумуляторами или ВНЭУ, гидроакустическим комплексом и т.д. и т.п. продолжения серии не состоится. А до этого еще очень далеко – так, например, глава ОСК Алексей Рахманов в 2017 г. сообщил, что «строительство первой российской неатомной подлодки пятого поколения может начаться через пять лет». Надо ли говорить, что слова «может» и «через пять лет» в нашей действительности абсолютно эквивалентны выражению «Когда рак на горе свистнет»?
Иными словами, складывается стойкое ощущение, что отечественное подводное кораблестроение зашло в глухой тупик и понадобится невесть сколько лет для того, чтобы из него выбраться. Поступление многоцелевых лодок 5-го поколения откладывается на неопределенный срок, а наши подводные рубежи обороны, которые и сегодня трещат по швам, спустя десятилетие будут окончательно оголены.
Что нужно было сделать, чтобы избежать всего этого? Ответ очень прост. В связи с тем, что проектирование многоцелевой атомарины 5-го поколения представляет собой чрезвычайно сложный и трудоемкий процесс, а продолжение серийного строительства лодок «Ясень-М», по всей видимости, слишком дорого, следовало параллельно с работой по «Хаски» создать упрощенный и облегченный вариант «Ясень-М» (назовем его «Ясень-МУ», где буква «У» означает «Упрощение»). Представляется, например, что демонтаж 32 пусковых установок противокорабельных ракет самым позитивнейшим образом сказался бы на цене «Ясеня-М», а возможно, и на других его показателях.
Автор настоящей статьи понимает, какой вал критики может вызвать последнее предложение – увы, сегодняшние реалии таковы, что огромное количество людей вообще не может воспринимать корабль как боевой, если на нем не установлены ПКР «Калибр». Зато установка «Калибров» на любую шаланду, вплоть до несамоходой баржи, делает оную баржу в глазах этих людей властительницей морей, способной походя и одной левой смести все 10 АУГ США с поверхности Мирового океана. А тут появилась новая «игрушка» — гиперзвуковой «Кинжал». В комментариях уже звучало предложение установить «Кинжалы» на… противодиверсионный катер «Грачонок».
Но дело в том, что для борьбы с вражескими подводными лодками противокорабельные ракеты совершенно не нужны, а бороться с ними, уничтожать и выдавливать «Вирджинии» из районов развертывания наших РПКСН необходимо – это важнейшая задача флота. Сохранение стратегического ядерного потенциала представляет собой альфу и омегу, абсолютный приоритет ВМФ РФ, и все остальные задачи (включая противодействие АУГ) должны и могут решаться только после того, как будет обеспечен приемлемый уровень безопасности наших РПКСН. Поэтому торпедные атомные подводные лодки (точнее, не чисто торпедные, так как никто не мешает в случае необходимости использовать крылатые ракеты, взяв их вместо части боекомплекта торпед) всегда будут иметь «работу» в ВМФ РФ.
Да, конечно, торпедная АПЛ не так универсальна, как лодка, несущая пусковые установки крылатых ракет. Но нужно понимать, что задействуя часть подводных сил на охране вод наших прибрежных морей, мы автоматически жертвуем частью их функционала, поскольку, как мы уже говорили, ударные возможности крылатых ракет не могут быть использованы в противолодочной борьбе. И имея на руках проект подобной лодки, в значительной мере, унифицированной с «Ясенем-М», мы могли бы сейчас решить все вопросы – продолжать строительство АПЛ, обеспечивающих выполнение ключевой задачи флота, но не разорять при этом сверх меры оборонный бюджет. И «торопясь не спеша» проектировать «Хаски», позволяя себе задержку на год или три там, где это будет действительно необходимо, с тем, чтобы в конечном итоге запустить в серию подводный атомоход 5-го поколения.
Увы, ничего этого у нас не случилось, и мы на всех парах идем в эпоху тотального подводного господства ВМС Соединенных Штатов – в том числе и в наших прибрежных водах. Что же, нам с этим жить. Раз уж это происходит, бесполезно стенать и заламывать руки — нужно принять данный факт как данность, и строить свои планы исходя из фактического положения дел (поза страуса еще никого не спасла в этом мире, в том числе и самого страуса). И здесь наши дальнейшие действия просматриваются очень хорошо: если мы не можем обеспечить безопасность наших РПКСН в районах развертывания, значит нам нужно свернуть программу их строительства до тех пор, пока мы не сможем этого сделать. Имеющихся в строю и в постройке восьми современных РПКСН «Борей» и «Борей-А» более чем достаточно, чтобы не дать нашему флоту забыть, что такое РПКСН, сохранить места базирования, инфраструктуру, и проч. До того славного времени, когда мы сможем воссоздать подводный флот достаточной силы, чтобы возродить морскую составляющую Стратегических Ядерных Сил во всем блеске ее грозной мощи.
Проблема в том, что у нас не так уж много ядерных боеприпасов – те (грубо) полторы тысячи стратегических ядерных боеголовок, которые мы в соответствии с международными договоренностями имеем право держать развернутыми, недостаточно для тотального уничтожения одних только США. Да, я понимаю, что сейчас будет множество реплик «одна спецБЧ в Йеллоустон – и прощай Америка», но правда в том, что СССР имел 46 000 этих самых спецБЧ, не считая тактических боеприпасов. И даже если предположить, что уничтожение США и НАТО этим арсеналом гарантировалось с тройным запасом, то и в этом случае наши сегодняшние 1500-1600 боеголовок первого удара выглядят по меньшей мере скромно.
А это означает, что мы просто не можем позволить себе терять эти самые БЧ – в день, когда грянет Армагеддон, они должны обрушиться на врага, а не остаться навсегда в холодных глубинах северных морей. В то же время гибель даже одного РПКСН при условии, что каждая его ракета несет всего 4 боеголовки, приведет к потере 64 боевых частей, что составит достаточно заметные 4% от общего числа развернутых боеголовок СЯС. А если РПКСН выйдет в последний поход, имея по 10 спецБЧ на ракету?
Опять же, в комментариях на ВО постоянно встречаешь такую точку зрения: «А зачем вообще нашим РПКСН где-то там развертываться, если они и от причалов способны отработать по территории тех же США?». Это справедливое замечание, но нужно понимать – использование РПКСН в качестве стоящей у пирса плавучей батареи абсолютно обессмысливает саму идею подводной лодки с межконтинентальными баллистическими ракетами на борту.
Дело в том, что действительно, совершенно без разницы, где находится РПКСН, если мы наносим удар первыми. Только вот в этом случае нам не нужны подводные лодки вообще – обычные шахтные установки справятся с этим ничуть не хуже, при этом они значительно, в разы (если не на порядки) дешевле. РПКСН имеют смысл только для ответного ракетно-ядерного удара, их суть заключается в том, что если вдруг противник атаковал нас всей своей ядерной мощью, то малое подлетное время его баллистических ракет (порядка 30-40 минут) может привести к тому, что руководство страны просто не успеет вовремя отдать необходимые приказы, и ракеты наземного базирования сгорят в ядерном пламени. И вот на этот-то случай и существуют РПКСН – в период обострения международной обстановки они уходят в море, где их местоположение не должно быть определено противником. Скрытное развертывание РПКСН позволяет стране, подвергшейся нападению, сохранить часть своего ядерного потенциала для ответного удара.
Если же оставить РПКСН у пирсов в базах, которые будут, естественно, первоочередным объектом атаки (и скорее всего будут уничтожены ТЯО еще до того, как долетят стратегические «гостинцы» с другого континента), то нет никакого смысла и огород городить. Если мы успеем ответить до того, как на нас обрушится ядерный ад, то РПКСН не нужны и можно обойтись наземными МБР, а если не успеем – то РПКСН будут уничтожены в базах флота, не нанеся вреда противнику, и, следовательно, опять же не нужны.
Другими словами, РПКСН эффективны лишь тогда, когда обеспечено их скрытное развертывание в море, а для этого необходимо уметь «выдавливать» из районов развертывания вражеские многоцелевые атомарины. С имеющимися в нашем распоряжении силами мы не можем и не сможем в обозримом будущем гарантировать скрытное развертывание наших РПКСН, а это означает, что закладывать новые лодки этого класса в дополнение к тем восьми «Бореям», которые служат и строятся сейчас, бессмысленно.
Но тем не менее, именно это мы и собираемся делать! Хотя скажем прямо – для боевой устойчивости наших СЯС было бы куда полезнее не строительство новых «Бореев», а закладка хотя бы тех же «Ясеней-М» (на выделенные под новые «Бореи» средства), которые обеспечивали бы безопасность уже имеющихся и находящихся в постройке лодок.
Ладно, у России, как всегда, свой путь. Решили мы строить РПКСН, действия которых не можем обеспечить, пусть будет так. Но… вроде бы очевидно, что в этом случае нашим подводникам придется действовать в тяжелейших условиях. Им предстоит скрываться в водах, кишащих наисовременнейшими атомаринами врага, и никакое, пускай самое минимальное техническое преимущество не будет для них лишним. То есть, если уж мы собираемся отправлять наши РПКСН в пасть могучему врагу, так надо строить лучшее, на что мы способны, потому что только так мы сможем рассчитывать на какой-то приемлемый процент выживаемости наших РПКСН до того, как они применят свое основное оружие.
Такие лодки были спроектированы: после «Бореев», представляющих собой некую помесь атомарин третьего и четвертого поколения, и несколько усовершенствованных «Бореев-А» мы готовились строить «Бореи-Б». Автор настоящей статьи не профессионал-подводник, но ему доводилось слышать, что именно «Борей Б» наиболее близок к вершине, пределу имеющихся в нашем распоряжении на сегодняшний день технологий. Если у кого-то к 2030 г и будет шанс выжить среди «Вирджиний», и нанести все-таки удар, когда поступит приказ, то это «Борей-Б» — лучшее из того, что на сегодняшний день мы могли бы строить для наших подводников.
Проект готов… и что же? А ничего. В буквальном смысле ничего. Проект «Борея Б», понимаете ли, не отвечает критериям «стоимость/эффективность» и потому в серию не пойдет. Будем строить куда менее совершенные «Бореи-А».
