В 00-е такого понятия, как "яжемать" не существовало. Однако экзальтированные дамочки, от всей души желающие для своих "сынку" самого наилучшего, были всегда.
Про одну ходили легенды. Она явилась в отдел кадров нашего УВД "записывать" своего сына ни много ни мало на позицию начальника дежурки. На закономерный вопрос кадровички, а где, собственно говоря, ходит-бродит кандидат, мамаша, заломив руки, ответила: "Отдыхает он, с утрам помог мне сумки из магазина донести, спит сейчас".
Но разговор не о ней. А о другой яжематери.
Сидел я в своем кабинете (я тогда уже следователем работал), какое-то дело изучал. Как раз мне надавали кипу свежих. И вот открывается дверь и в дверях появляется она. Нет, не так. ОНА.
Это была мощная женщина запредельного бальзаковского возраста, в шапке невообразимо рыжего цвета, накрашенная хуже группы KISS и с лицом как у Джигурды с перепоя.
И, воняя на меня Шанелью №5 и брыжая слюной из рта, спрашивает:
- Это вы капитан Батурин? (я тогда только-только свои законные 4 звездочки получил).
- Ну я, - говорю. - А вы, собственно говоря, кто?
Дама уселась на стул для посетителей, поставила сумку на колени, вынула платочек и, проливая крокодиловы слезы, запричитала:
- Командир, не губи сына моего! Ничего он не сделал!
- Во-первых, - говорю, - командир - на трассе. а я - товарищ следователь. Во-вторых, представьтесь, пожалуйста.
- Тимофеева я, Милослава Аркадьевна. Я за сына своего просить пришла! - всхлипнула дамочка.
- Значит так, Милослава Аркадьевна. Как сына вашего зовут?
- Тимофеев, - произнесла дама басом и посмотрела на меня с выражением тотального превосходства.
Как у нее получались переходы от плаксивости к помпезности - до сих пор поражаюсь! Вот реально артистка Больших и Малых театров, а не этот ваш... Из "Приключений Шурика" :)
- Меня сюда ваш начальник направил. Сказал, что у вас дело, - пояснила Милослава Аркадьевна
Я начал разгребать свои дела - и правда, вижу. Дело Тимофеева. Открываю. Ага. 213, "хулиганка". И еще 115, ч. 2. Нанесение легких телесных. Из хулиганских побуждений, очевидно. Чего натворил? Читаю: Напал на владельца ломбарда, когда тот выходил из лавки. Хотел отобрать ключи. Ладно хоть, не отобрал, думаю, а то бы грабеж был.
- Оступился мой сыночка, товарищ командир следователь! - пробасила Милослава Аркадьевна.
Я поднял на ее взгляд, попытавшись выразить презрение. Но, видимо, плохо получилось - дамочка приняло мое выражение лица за внимание. И затараторила:
- Ему же нельзя в тюрьму! У него же тонкая душевная организация! Он же впечатлительный мальчик! А если он там с плохими людьми свяжется?
"Ну-ну, думаю, видали мы таких... Хулиганов с тонкой организацией. Один тут недавно канарейкой распелся, показывая, какой он талантливый певец и как много мир потеряет, если его на нары отправят". Смотрю - сидит этот товарищ в КПЗ до сих пор.
- Отпустите, товарищ, а? - заискивающе просила Милослава Аркадьевна.
- Не могу, - отвечаю. - Не положено. Я его еще не допросил, никакие бумаги не готовы. Вот отпущу я его - где потом искать буду?
- Ну пожалуйста!
- Нет. Тем более, что у меня на утро с ним допрос назначен, - говорю, а сам отмечаю в блокноте, чтобы не забыть.
- Да вы что себе позволяете! - Милослава Аркадьевна вскочила и затопала ногами. - Да как вы смеете! Держать в камере невинного человека! Я на вас жаловаться буду! Подайте мне самого главного сюда!
- Успокойтесь, гражданка? Кого вам сюда подать? Судью, прокурора?
- Самого главного! От кого зависит его судьба! Начальника вашего!
- От меня его судьба зависит, - отвечаю. - А начальник, прокурор и судья - потом, если дело до суда дойдет!
И осекся. В глазах яжематери промелькнула странная эмоция - смесь понимания и радости.
- А-а! - закивала она. - Я поняла. Я должна вам отдаться.
"Да упаси Боже!" - чуть не заорал я, но отреагировал с покерфейсом:
- Ни в коем случае. Это не допустимо.
- А-а! - снова кивнула Милослава Аркадьевна. - Вам нужны деньги? Сколько?
- Не нужны мне деньги, - устало сказал я. - И не отпущу я вашего хулигана! Вот даст показания, там и подумаем.
- А пусть он сейчас даст! Тем более, я мать, я должна присутствовать при допросе.
- Нет, - отвечаю. - Ему уже сколько там... 34 года. Он сам может отвечать за свои поступки. А у меня рабочий день заканчивается!
- Ах, ваша милиция, вечно так! Рабочий день у них кончается! - театрально всплеснула руками Милослава Аркадьевна. - Работать не хотите!
Я уже порядком устал от этой дамочки и от ее "шанели". Голова разболелась нестерпимо. Я сел на стул и начал тереть виски руками.
- Вот видите! - торжествующе заявила Милослава Аркадьевна. - Вас Бог карает! Вы моего сынишку, умничку и единственную опорушку в семье в камеру заточили, в тюрьму посадили, ироды несчастные!
С этими словами она плюхнулась на стул и прошептала:
- У меня с собой народное средство есть, от головной боли помогает. Дать?
- Нет! - заорал я. Это был первый и последний раз, когда я на работе следователя так сорвался. - Вон из кабинета! Чтобы духу вашего здесь не было!
Милослава Аркадьевна изменилась в лице, но сидеть осталась.
- Ай-яй-яй! А еще милиционер! Вы мне в сыновья годитесь, а кричите на старую пожилую МАТЬ! МАТЬ, которая пришла просить за своего единственного сына!
Я открыл дело и сделал вид, что работаю.
Милослава Аркадьевна еще посидела немного, чего-то порылась в сумке, затем встала и двинулась к выходу.
- Бог вам судья! - гордо заявила она и ушла, хлопнув дверью.
Репродукция картины Шишкина "Медведи в лесу" не выдержала накала страстей и рухнула на пол.
P.S. Закрыл судья этого Тимофеева за хулиганку на 1 годочек. Выяснилось, что не в первый раз он уже нападал. Рецидив. А его мама ко мне еще пару раз заходила. Но лучше об этом не вспоминать :)
http://timeallnews.ru/35262-kak-odna-yazhemat-svoego-syna-hu...
