Пожалуй, самым запоминающимся событием уходящего года для меня стало участие в перегоне из Украины в Россию теплохода «Генерал Ватутин». «Ватутин» – первый из двух круизных теплоходов, которые мы приобрели и перегнали на Волгу в этом году. А дело было так.
Четырехпалубные теплоходы «Генерал Ватутин» и «Зiрка Днепра», работавшие на Днепре и Черном море, три года назад остались без работы – сказался начавшийся в Украине политический кризис. Надо сказать, что украинский судовладелец относился к этим теплоходом с большой любовью и хорошо их содержал. Однако когда в 2014 году туристов почти не стало, белоснежные красавцы остались не у дел.
Решение о продаже теплоходов, на мой взгляд, было грамотным: небольшой поток туристов, желающих совершить круиз по Днепру и нижнему Дунаю, вполне обеспечивает третье, оставшееся в работе судно «Принцесса Днепра». А когда количество туристов станет расти, на Днепр придут другие суда, больше подходящие для этой реки по габаритам.
С другой стороны, наша компания как раз испытывала потребность в пополнении своей флотилии одним-двумя четырехпалубными судами. Так что все сошлось. Мы планировали перегон первого теплохода на середину лета. Но уже в мае планы скорректировали: теплоход был готов к перегону к концу месяца. И мы решили не тянуть.
Согласно нашим договоренностям с собственником судна, перегон осуществлял украинский экипаж. Это избавляло нас от необходимости набирать перегонную команду с морскими дипломами, да и вообще в таких случаях лучше отдавать предпочтение людям, знающим судно.
Конечно, когда приобретается такой сложный и дорогой объект, как четырехпалубный круизный теплоход, обязательным делом кажется его приемка большой комиссией специалистов разных профилей. Но мы смотрели на вещи реалистично: мы хотим этот теплоход; мы не собираемся него отказываться. Судовые документы в порядке; по нашим данным, серьезных механических проблем у теплохода нет. А значит, сейчас ограничимся беглым осмотром судна, и будем разбираться, когда нам его пригонят в Ростов-на-Дону.
К тому же дело происходило в разгар навигации. Мы не хотели выдергивать людей с других наших теплоходов. На приемку из нашего нового экипажа отправился только Андрей Александрович Симачев, работавший до этого момента капитаном теплохода «Солнечный город». Поскольку о готовящейся покупке судна знало только несколько человек, то Андрей Александрович очень удивился, когда я позвонил ему и предложил через неделю принять в Измаиле четырехпалубный теплоход.
31 мая
31 мая мы прилетели в Одессу втроем – я, Александр Сахаров и Андрей Симачев. У нас выдались свободные полдня, и мы хорошо погуляли по прекрасному городу. Вечером пошли на комедию в театр «Маски-шоу». Нам с Александром все это не казалось чем-то необычным, но Андрей Александрович мысленно оставался в навигации на своем «Солнечном городе» (капитаны это хорошо поймут), и поначалу смотрел на происходящее вокруг с некоторым удивлением.
Мы с актерами «Маски-шоу» Алексеем Агопьяном и Борисом Барским (многие помнят их по популярным в 90-е годы юмористическим короткометражным фильмам)
1 июня
Утром мы были уже в Измаиле, где нас ждал «Генерал Ватутин».
Первые минуты на борту:
Осмотрев помещения теплохода, спустившись в машинное отделение и поднявшись в рубку, мы остались довольны. Интерьеры судна были оформлены с большой любовью; механизмы и оборудование визуально не вызвали нареканий. У входа в бар – историческая программа последнего дня работы судна на Днепре. 25 сентября 2013 года, теплоход с немецкими туристами прибывает в Киев.
Мы сразу же начали прикидывать, что будем переделывать. Как бы ни был хорош теплоход, но приходится учитывать разную специфику работы. На Днепре «Ватутин» работал с немецкими туристами и редко брал на борт больше двухсот человек. В основном это были пожилые люди; детей в этих круизах почти не бывало. У нас судно будет работать с россиянами, на борту будут не только взрослые, но и дети, и во многих рейсах планируется задействовать полную вместимость судна – более трехсот человек. А это значит - одним рестораном не обойтись.
Самый большой бар «Ватутина» станет вторым рестораном, но в вечернее время будет работать как бар с танцплощадкой. Поэтому придется убрать сцену и увеличить площадь ламинатного покрытия:
В центральной части основного ресторана потребуется расширить проход для организации второй линии шведского стола:
Из панорамного бара появится дверь для выхода прямо на палубу, чтобы в хорошую погоду посетители могли любоваться берегами на свежем речном воздухе:
А носовой салон будет переделан полностью и станет уютной кофейней-кондитерской:
На главной палубе же мы задумали совершенно новое помещение – детский клуб.
Каюты на шлюпочной палубе уже были разобраны и готовы под строительство на их месте «полулюксов». В том числе была сделана разводка электричества и оборудованы санузлы. Правда, в этих каютах не предусматривались балконы, но мы решили, что будем их делать.
Когда-то в Измаил заходили не только речные, но и морские суда, например, теплоход «Айвазовский» Черноморского пароходства. Сюда же трижды в неделю приходил из Одессы двухпалубный «Белинский», позднее замененный скоростными «Кометами». Отсюда вверх по Дунаю отправлялись пассажирские суда Украинского Дунайского пароходства. В наши дни пассажирского флота в Измаиле стало меньше. Здесь регулярно бывает украинская «Принцесса Днепра», и иногда сюда заходят дунайские круизные суда.
Подготовка множества бумаг для оформления сделки – дело долгое. Чтобы закончить все бумажные формальности, той же ночью мы с Александром Сахаровым улетели в Москву, оставив Андрея Александровича на «Генерале «Ватутине».
3 июня
Передача теплохода была назначена на 4 июня в молдавском порту Джурджулешты. Мы с Александром, взяв с собой коллег – Ольгу Дмитриеву и Оксану Швец, которым предстояло во время перегона сделать инвентаризацию переданного оборудования, прилетели в солнечную столицу Молдавии.
Обычно не слишком дотошные кишиневские пограничники долго не могли понять, зачем мы приехали в Молдавию и как в их сухопутную страну может попасть теплоход. По правде, до этого я и сам не знал, что относительно недавно Украина уступила Молдавии 480-метровый участок реки Дунай, и село Джурджулешты теперь считается морскими воротами страны. Одно время из него выполнялся даже прямой пассажирский рейс в Стамбул.
В конце концов мы уболтали пограничников, и, поскольку в Джурджулештах нас ожидали завтра утром, мы прогулялись по центру города и сходили в театр на очень странный спектакль «Лизистрата».
Вечером у себя в гостинице устроили праздник сладких даров южной республики.
А «Ватутин» тем временем поднялся вверх по Дунаю и встал на рейд чуть ниже порта Джурджулешты – на украинской территории. Впрочем, все рейды этого молдавского порта находятся на украинской территории за неимением достаточного места в самой Молдавии (напомню, что длина молдавского участка там меньше чем полкилометра).
4 июня
4 июня – приятная дата: мы официально приняли теплоход и направились на нем в Россию. До этого мы четыре часа добирались из Кишинева в Джурджулешты на микроавтобусе по дорогам Молдавии, потом переправлялись на рейдовом катере на рейд, и – вот он, наш теплоход.
Поднявшись на борт, мы первым делом опрокинули по коньячку. Даже Андрей Александрович единственный раз за всю командировку сделал для себя такое исключение. Но повод стоил того. А теплоход тем временем выбирал якорь: надо было спешить, чтобы засветло выйти в Черное море.
Изначально мы планировали идти Сулинским гирлом по территории Румынии, но потом по рекомендации судового агента было принято решение возвращаться тем же путем, каким пришли: Килийским гирлом, мимо Измаила, Килии и Вилково. Этот рукав Дуная проходит по границе двух стран: левый берег – украинский, правый – румынский.
И начался наш «круиз» по нижнему участку Дуная. Понятное дело, что перегон – это не круиз, но река все равно остается рекой. Она воодушевляет и умиротворяет.
Ближе к вечеру прошли Измаил.
Стало ясно, что засветло выйти из Дуная не получится, и придется ночевать на рейде, ведь движение по этому участку разрешено только в светлое время суток. А хотелось за ночь пройти как можно больше: мы понимали, что любому человеку с интернетом судно видно на АИСе. Хотя ничего противозаконного мы не делали, у нас было подозрение, что необычный маршрут теплохода из Украины в Россию быстро станет достоянием прессы. Учитывая же непростые отношения между нашими странами, можно было только предполагать, как это будет подано и к чему приведет. Поэтому было бы неплохо пройти весь маршрут без задержек, но в этот день выйти в море не получилось.
Мы заночевали где-то ниже Вилково в тишине Дунайского биосферного заповедника.
5 июня
Ранним утром, благополучно миновав оставшийся участок Дуная, мы вышли в море. Некоторое время нас сопровождал лоцманский катер, на который, попрощавшись, пересел наш дунайский лоцман.
Теперь мы взяли курс на точку, находящуюся в двенадцати милях от южной оконечности Крымского полуострова – ближе начинались территориальные воды России, куда пока что мы, судно под белизским флагом, заходить не имели право.
Слева остался остров Змеиный. Я впервые наблюдал воочию это хоть и не слишком далекое, но довольно труднодоступное место, где бывали очень немногие путешественники.
Потекла размеренная морская жизнь. Андрей Александрович большую часть времени проводил в рубке, периодически спускаясь в машину; Ольга и Оксана занимались ревизией многочисленных кладовых и параллельно растапливали сердце очень серьезного старпома, а мы с Александром фактически вернулись к офисной работе, обустроив себе места в ресторане.
Члены экипажа работали на этом судне много лет и знали его наизусть. Между нами быстро установились добрые отношения. Капитан Виктор Степанович Холоденко, на все случаи жизни имеющий в запасе хороший анекдот, покидал рубку только чтобы пообедать.
В кают-компании царил судовой повар Эдуард, чуть ли не единственный из экипажа пришедший на теплоход только перед перегоном. Как-то он подал к борщу огромное блюдо сала, которое мы с большим удовольствием употребили. Спустившийся из рубки капитан сильно удивился: «Эдуард, откуда у нас сало?» – «Я нашел его в холодильнике» – радостно ответил повар. В кают-компании воцарилось молчание. «Эдуард, теплоход стоял в затоне три года…»
Но с нами ничего не случилось.
Ночью вдали появились огоньки Крыма, и у кого-то даже заработала мобильная связь.
6 июня
Утром нас догнал паром, работающий на линии Ильичевск – Поти. В сопровождении дружелюбных дельфинов мы приближались к Керченскому проливу.
В нашей видимости появились грузовые суда, ожидающие своей очереди на проводку через пролив. Вместе с ними появилась связь, и тут-то на нас обрушился шквал звонков. Звонили журналисты, желающие получить комментарии. Звонили родственники и друзья, чтобы узнать, в безопасности ли мы.
Как мы и предполагали, и российская, и украинская пресса подняли из-за нашего перегона большой шум. Но мы не думали, что фантазия журналистов разыграется настолько: согласно их основной версии, теплоход был угнан украинским экипажем, который намеревается получить политическое убежище в России!
Казалось бы, над этим можно лишь посмеяться, но вскоре нам стало не до смеха. Диспетчер Керченского пролива, формирующий очередной караван, вместо указания нашего номера в караване сначала попросил нас подождать, а потом и вовсе распорядился уйти за пределы двенадцатимильной зоны. Как потом оказалось, «сбежавшим» судном заинтересовались самые разные органы, а агентировавшая нас ростовская организация с перепугу отозвала заявку.
Для нас уход за пределы двенадцатимильной зоны был чреват потерей мобильной связи, что затруднило бы наши попытки до кого-то дозвониться и как-то решить вопрос (наученные этим опытом, на перегон второго судна мы взяли спутниковый телефон). Поэтому я попросил капитана уходить самым малым ходом, чтобы у нас было какое-то время. Нам нужна была связь как минимум с Анастасией Пряничниковой, главой нашей судоходной компании, обеспечивающей наш перегон из офиса в Санкт-Петербурге.
Через какое-то время уход за пределы двенадцатимильной зоны был отменен: нас попросили встать на рейд и приготовиться к проверке. Вокруг курсировали катера береговой охраны; над нами летали военные вертолеты. По версии Александра, вертолеты патрулировали именно наш теплоход, хотя у меня полной уверенности в этом нет: кто знает, может быть они всегда там летают. Но будем считать, что вертолеты подняли в небо ради нас, в конце концов так интереснее.
Вскоре на борт поднялись пограничники. Проверка судна и всех документов заняла несколько часов, и все, естественно, оказалось в порядке. Потом мы вместе с пограничниками смотрели в интернете очередные новости про наш сбежавший теплоход, и долго смеялись.
Уже стемнело, когда все формальности были закончены, и диспетчер сообщил нам, что мы пойдем одни, добавив от себя: «Честно говоря, я очень рад, что все разрешилось». Это было приятно, как и то, что нам не пришлось ждать очередного каравана. Казалось, что теперь мы получили зеленый свет, и завтра к вечеру будем в Ростове.
Мы двинулись в Керченский пролив, где полным ходом, не прекращаясь и в ночное время, шло строительство Крымского моста.
Прохождение пролива мы отметили чаем на палубе. Ну, мы с Александром, конечно, отметили это событие чем-то покрепче.
Отпустив лоцмана, вышли в Азовское море.
7 июня
Азовское море. Штиль.
За утро нашу береговую опору и надежду, Анастасию Пряничникову, довели до белого каления: заявку на обслуживание судна в Ростове-на-Дону отказались принимать все агенты. Я старался лишний раз не беспокоить Анастасию, но поскольку в Азовском море везде была связь, позвонил директору одного из агентов, чтобы понять, чем все это мотивируется. Мотивировалось это тем, что служба безопасности компании получила информацию о том, что украинский экипаж собирается попросить политическое убежище в России.
На самом деле украинский экипаж после окончания перегона собирался идти на неплохо оплачиваемую работу - кто в моря, а кто на дунайский круизный флот, но никак не получать политическое убежище. А информацию эта служба безопасности получила из желтой прессы. Но – попробуй объясни…
Не сразу, но в конце концов мы договорились именно с этим директором, который оказался понимающим человеком, и нас согласились обслужить в Ростове. В дальнейшем эта же компания агентировала в Ростове и второй наш теплоход, «Зирку Днепра».
Пока шли все эти разговоры и делались попытки решить вопрос на самых разных уровнях, мы не успели присоединиться к последнему каравану, идущему на Дон, и остались ночевать на рейде в Таганрогском заливе.
8 июня
Проснувшись, я увидел в окно берег Дона. Мы уверенно шли вверх, и вскоре должны были прийти в Ростов-на-Дону.
Проходим подъемный железнодорожный мост…
… минуем ростовскую набережную.
Место стоянки «Ватутину» назначили в грузовом порту в Нахичеванской протоке. После пограничных, таможенных и санитарных формальностей нам открыли границу. Судно прибыло в Российскую Федерацию. Впереди – долгое оформление и путь в Нижегородскую область, в затон Память Парижской коммуны на зимовку.
P.S.
Уже после прихода теплохода в Ростов нас ждало еще одно приключение. Как мы поначалу поняли, до окончания таможенного оформления теплоход мог спокойно стоять у грузового причала, периодически осыпаемый угольной пылью из разгружающихся составов. Поэтому судно было «заглушено», экипаж уехал домой, а на борт прибыла наша дежурная служба, обеспечивающая охрану теплохода, но не его эксплуатацию.
Стоянка, однако, изрядно затянулась, поскольку перед проведением «растаможки» теплохода требовалось сменить флаг на российский, а для этого – аннулироваться из белизского реестра, что отняло много дней. Занимая причал, мы здорово замедлили грузооборот порта, и наконец нас попросили срочно подвинуться, то есть перейти на другое место причальной стенки.
Положение складывалось не ахти: на борту нет экипажа, а надо как-то заводить судно и делать маневры. Нам предлагали буксиры, однако поднялся сильный ветер, и буксировка огромного теплохода в узкой Нахичеванской протоке стала небезопасной.
Но безвыходных ситуаций не бывает. Главного механика мы в тот же день доставили в Ростов самолетом, а с маневрами помог экипаж теплохода «Александр Невский», по счастью стоявшего в этот день в Ростове. Глубоко уважаемый мной капитан «Невского» Виктор Иванович Чеховских, имеющий опыт работы на четырехпалубных судах, взял с собой нескольких членов экипажа, и они умело переставили теплоход на новое место.
На следующий день на «Ватутина» уже приехал полноценный экипаж, и дальнейшие перестановки, а их было еще несколько, проблем не составили. В начале августа, когда все формальности были завершены, теплоход покинул Ростов-на-Дону, перешел в затон Памяти Парижской коммуны в Нижегородской области и получил новое название – «Лебединое озеро». Открылась новая страница биографии судна.
P.P.S.
Второй теплоход, «Зирку Днепра», мы планировали перегнать на Волгу следующей весной. Однако планы поменялись, и перегон был перенесен на эту осень, на середину сентября. Алексей Анатольевич Быков, назначенный капитаном на «Зирку», к этому времени еще не закончил навигацию на своем теплоходе «Н.А. Некрасов», и судно снова поехал принимать Андрей Александрович Симачев, в этот раз уже один. После приемки теплохода в Херсоне тот же экипаж, который перегонял «Ватутина», осуществил перегон «Зирки Днепра» в Ростов-на-Дону. На этот раз никаких особых случаев в пути не произошло, если не считать задержку по погоде в Таганрогском заливе.
Новый экипаж во главе с Алексеем Анатольевичем благополучно принял «Зирку» в Ростове-на-Дону, в конце сентября перегнал его в Память Парижской коммуны, и теплоход начал новую жизнь под именем «Лунная соната».
В следующую навигацию оба четырехпалубных красавца начнут работу под нашим флагом. А перегон, о котором я рассказал, стал для меня, пожалуй, самым запомнившимся событием уходящего года. И не только для меня.
25/12/17
